«Нельзя!»

3 марта исполнилось очередная годовщина со дня рождения Юрия Олеши

При произнесении словосочетания «Юрий Олеша» в глазах современного российского знатока литературы, как правило, на мгновение возникает недоуменный блеск, а затем из горла вырывается воодушевленное: «Ах, да, - «Три толстяка!» - Мол, помним, помним! И мы еще можем кроссворды разгадывать!

С детства, когда эту сказку меня прессовала почитать не то учительница начальных классов, не то бабушка, меня удивляло несоответствие какого-то мягкого, интеллигентского имени автора и героико-эпического содержания этого произведения. Какая-то несостыковка не давала покоя. Не мог человек с таким именем быть эдаким литературным Гаврошем. Вот «Гайдар» – это да, это - подходящее имя. Или «Демьян Бедный» – четко революционно! Даже «Джанни Родари»! А «Юрий Олеша»…

И детское восприятие оказалось в чем-то право. На самом деле создатель нового жанра - революционной сказки – отнюдь не потомственный пролетарий. Юрий Карлович Олеша – потомок обедневших польских дворян, чье имение располагалось где-то на территории современной Брестской области.

Хотя, по правде говоря, кто, если не обедневшие польские дворяне в ту эпоху составляли одну из основ пролетариата умственного труда? Что им еще было делать в великой бюрократической империи?

Вскоре после рождения Юрия семья Олеши переезжает в Одессу. А дальше – по той тропке, по которой прокочевал в свое время цвет отечественной литературы – от самого Олеши до, скажем, Жванецкого: поступление в ВУЗ, переезд в Харьков, из Харькова – в Москву. Чуть было не добавил «в общежитие имени Бертольда Шварца». Кстати говоря, и создатели «12 стульев» Илья Ильф и Евгений Петров, и их старший коллега Валентин Катаев, и Эдуард Багрицкий, и Михаил Булгаков, и многие другие  были его соратниками, и точно также он печатался в отраслевой газете «Гудок» - альма матерь советского юмора...

«Трех толстяков» Олеша написал в 1924 г. и посвятил сказку своей жене, Ольге Густавовне Суок. Трудно сказать, чего больше легло в создание этого, ставшим нетленным, произведения? Бунтарского вдохновения, всегда свойственного молодости? Того самого, воодушевленного падением застойной, окостеневшей и, в то же время, все под себя пережевывавшей империи? Типично фрилансерского желания «сшибить деньгу», подстроившись под складывающийся «госзаказ»? Того и другого вместе?

Трудно сказать! В любом случае, произведение получилось гениальным. В нем оказалось все: и энергетика молодости (автору 25 лет!), и европейская карнавальность, и чисто русская литературная гипербола, и интрига, и тонкая игра на пубертативных комплексах… И, как и все гениальное, «Три толстяка» не были чистой воды конъюнктурщиной. Определенная преемственность с «Толстяками» наблюдается в следующем романе Олеши – «Зависть». Про советскую действительность.

Все очень просто: пелена спала с глаз, иллюзии пропали, человек стал чуть старше и увидел мир таким, как он есть. Одна империя пала, на место ее пришла другая; маразматическую вельможную бюрократию сменила новая, с полнокровной психологией лавочников и приказчиков (а откуда было взяться другой?). Романтический конфликт между Тибулом и тремя толстяками сменяется более  прозаическим – между наполненным пафосом революции, но неприспособившимся к советской действительности поэтом Кавалеровым и чуждым этой революции, но отлично приспособившимся к упомянутой действительности колбасником Бабичевым.

Роман заслужил высочайшие оценки современников, но опубликован не был. После него Олеша много еще писал, но вплоть до смерти в 1960г. книги его не издавали, пьесы не ставили. Они явно выпадали из общей бравурной тональности отечественного агитпропа. Умер Олеша, как и многие гении, от нищеты и вызванной ею склонности топить все беды в рюмашке. Писатели старшего поколения помнят его сидящим в знаменитом ресторане Дома литераторов, и его горькие шутки:

- Ребята, меня как похоронят? По высшему разряду?

- Конечно, Юрий Карлович! Вы же «Трех толстяков» написали!

- А можно, чтобы похоронили по низшему, а разницу выплатили деньгами сейчас?

Нельзя!