Первичная ячейка общества как музейный экспонат, или К чему может привести усекновение одной фамилии

В российском этносе бытует старинная забава. В народе ее зовут примерно так: «Сделай-переделай». То есть, к примеру, разрыли по весне улицу – остановили движение месяца на полтора, неизвестно что делали в земных недрах: то ли трубу меняли, то ли кабель восстанавливали. Но, не успели зарыть и вновь наложить асфальт, как тут же, глядишь, опять асфальт взломали, яму вырыли и опять некий «вскрышной» статус кво восстановили. То ли неправильно электрический кабель с водопроводной трубой спаяли, то ли большой начальник, проезжая с инспекцией, пенсне обронил и теперь это пенсне по всем городским раскопкам ищут, но так бывает всегда, причем не только касаемо городских мостовых и тротуаров.

Вот, к примеру, жил-был в г.Пензе музей семьи Ульяновых. Согласно житиям святых всемирного коммунизма, папа В.И.Ленина Илья Ульянов некоторое время преподавал в местном Дворянском институте – учреждении закрытого типа, то есть наподобие интерната для барчуков. Разумеется, при таковой казарме ощущалась потребность в прачечной, каковая и существовала благополучно вместе с институтом (впоследствии преобразованным в мужскую гимназию) вплоть до самого 1917г.

Бурные вихри социального переустройства мира живо преобразовали гимназию в «трудовую школу», а прачечная – по нынешним меркам – вполне уютный особнячок, после ряда пертурбаций была превращена в музей семьи Ульяновых.

Не сказать, чтобы сиё учреждение и при Советской власти пользовалось большой популярностью. Кажется, здесь посвящали в пионеры учеников близлежащих школ; может, и в комсомол принимали да изредка забегал мимоходом инструктор какого-нибудь из пензенских райкомов проведать приятеля по Университету марксизма-ленинизма. Понятно, что после 1991г. и этот ручеек посетителей иссох.

 Тем не менее, спустя 20 лет после третьей русской буржуазной революции в музее было намечено произвести ремонт. Во всяком случае, со ссылкой на вышеуказанный ремонт, из музея спровадили местную организацию Союза писателей России, обитавшую там на правах «подселившихся» в двух комнатёнках.

И вот осенью 2012г. ремонт примечательного сооружения приблизился к завершению. Каковой факт, очевидно, дошел до сведения руководящих товарищей и породил в их головах цепочку умозаключений примерно такого плана: ремонт сделали – а ради чего? – кто туда ходит? – да и название по нынешним временам какое-то архи-не-актуальное! «Музей семьи Ульяновых»! – а вот ежели отсечь от этого названия всего одну-то фамилию, то получится, наоборот, архиактуальное! – Потому как семья – это устои, то бишь стабильность, это позитивная статистика по региону, за которую могут и премию дать, и морально пригладить!

Как видите, в Пензенской области на ответственные посты назначают людей далеко не средних способностей!

Короче говоря, в минувший четверг 8 ноября резидентов пензенского интеллектуального парка «Академия» собрали на очередное заседание, темой которого должно было стать создание в Пензе Музея семьи. Прямо о том, что он будет размещаться в помещении бывшей прачечной дворянского института, вроде бы, не говорилось, но большинство подразумевали именно эту диспозицию. Действительно, надо же пристроить как-то уютный особнячок, пока о нем не прознали новорусские охотники за всем недвижимым и не скупили под очередной коттедж!

В качестве ньюсмеркера выступал известный пензенский эрудит-краевед и музейный работник Александр Васильевич Тюстин, серединную позицию в президиуме занял министр культуры и архива области Евгений Шилов; значимость мероприятия подчеркивал тот факт, что в качестве модератора выступал председатель правительства Пензенской области Юрий Кривов. Заседание проходило в зале областного краеведческого музея, при большом стечении музейных и архивных работников, и в виду диалектичности стоящей перед собравшимися задачи его можно было бы даже назвать «мозговым штурмом».

А задача ведь и на самом деле была на редкость диалектической! Ведь резиденты интелпарка на предыдущих заседаниях своего клуба уже вдоволь наслушались про две главные проблемы современности демографию и сотворение локального бренда, и теперь, подобно буриданову ослику, должны были сделать судьбоносный выбор.

Музей семьи! Какую плеяду семей можно представить в качестве экспонатов! Взять тех же Ульяновых, потом – Мозжухиных, Мейерхольдов! А космонавт Самокутяев – у него ведь тоже есть семья! Да это же просто россыпи самоцветов отечественной семейственности! Это ли не бренд города, региона?

Но постепенно в диалоге все больший вес набирала демографическая составляющая – бренд может и подождать, а вот демографию надо как можно срочнее спасать! Тем более что пензенские интеллектуалы вкупе с музейно-архивными работниками – люди, преимущественно возрастные, с зафиксированным представлением о том, что традиционная семья является сосредоточием всех вообразимых добродетелей и демографической продуктивности.

Ввиду этого хочется сразу предупредить интеллектуалов: не все так просто. К примеру, в традиционных семьях замуж выдавали в очень раннем возрасте. В крестьянских семьях в 16 лет девушка уже считалась «перестарком». Поэтому, распространяя традиционные семейные ценности, очень легко можно, да при нынешних юридических строгостях, нарваться на обвинение в пропаганде педофилии.

O, tempora! O mores!

Это вместо нашего традиционного анекдота, сопутствующего репортажу о подвигах пензенских интеллекуалов.

Конечно, в среде закоренелых интеллектуалов возникали и вообще сомнения по поводу: а нужен ли такой музей? Может, больше нужен музей репрессированных-раскулаченных? Или, наоборот, музей человеческого одиночества? Эдакий постмодернистский сюр на сурских берегах?

Но каждый «шаг влево, шаг вправо» немедленно встречал жесткий отпор со стороны музейных работников. Понять их можно и нужно. Оклады у музейных работников в нашем благословенном нефтебаксами отечестве столь мизерные, что для того, чтобы прожить, музейщикам приходиться трудиться на 2-3-4 работах. Поэтому пытаться отнять у них еще один музей – просто кощунственно.

Хотя, как ни яростен был отпор нигилиствующим интеллектуалом, вопрос вопросов, а на самом деле – даже не вопрос, а некая черная бездна, в которую было страшно взглянуть, оставался.

А чем, собственно, наполнять новый музей? Какими экспозициями?

Посмотреть на фотографии семьи Ульяновых, Мозжухиных и даже семьи Самокутяева можно в интернете. Все остальное, что приходит на ум, - тоже. Культовый пензенский интеллектуал Свят Мурунов предложил было, чтобы в музее действовала (очевидно, максимально информатизированная) услуга по составлению генеалогических древ, но его тут же оборвали, причем сами музейщики: мол, такая услуга давно уже предоставляется архивом Пензенской области. Конечно, есть вопрос: в какие сроки? Но и сиё не суть важно: автор этих строк, странствуя по интернету, натыкался на полдюжины сайтов, готовых предоставить данную услугу, причем практически молниеносно.

Возможно, простимулировать интерес к подобного рода музею могло бы превращение его в некое подобие учреждения мадам Тюссо с персонажами в составе знаменитых пензенских семей: Лермонтов, убегающий на заднем дворе от бабушки с веником в руках… Радищев, подглядывающий в камышах за чудищем облом… Братья Мозжухины, поучающие друг друга как петь и играть в кино… Все-таки восковые фигуры – это не интернет: объемное и почти плотское сильнее воздействует на воображение, чем картинки на экране; во всяком случае, на воображение все еще очень значительного числа людей.

Но, как известно, «мозговой штурм» - далеко не самая продуктивная манера поиска решений. Да и у музейных работников в загашниках наверняка уже заготовлены и довлеют на их сознание пачки чьих-то семейных писем, пожелтевших фотографий, всяких фамильных ленточек-бирюлек… Ваяние же, пусть даже и из воска – дело весьма сложное, мало того, что затратное, но и требующее к себе любви и творческого вдохновения…

Когда же участники диспута краем глаза взглядывали в черную бездну главного вопроса музеястроительства, то тут же следовали восклицания о том, что это, конечно же, должен быть не музей в прямом смысле этого слова, а некий Центр семьи, где будет «бурлить жизнь», что он будет непрерывно развиваться, меняться, что надо разработать оригинальный пензенский обряд свадьбы, но и свадьба не самое главное, а главное – это «сохранить семью» уже потом, спустя и два, и три года, и так далее!..

Правда, как это будет делаться, так и оставалось непонятным. Но, зная протоптанные дорожки организационной деятельности и нерастраченную энергетику тружеников музейного фронта, нетрудно себе представить, как молодая парочка, пришедшая подавать заявление в ЗАГС, получает направление в ГУ «Музей семьи Пензенской области», где им в течение всего оставшегося до свадьбы месяца читают по вечерам лекции о пользе целомудрия и супружеской верности, знакомят с летописями выдающихся пензенских семей, преподают наставления по домоводству и брачной гигиене.

Если молодые все это выдерживают, то им устраивают «обрядовую» свадьбу – само собой: с кокошниками, горластыми этническими хорами, кропящими и кадящими попами, какими-нибудь невменяемыми ритуалами типа «кто дальше забросит куриное яйцо»  или «кто первый выхлебает миску щей». Вне сомнений, безалкогольную. Вспоминайте 1985-й год, Указ и пр.

Если эти двое выдержат и это, то их поставят на учет, будут регулярно водить на экскурсии, приглашать на тренинги по сохранению семьи в музейный лекторий, на сеансы к семейному психологу, и так настойчиво убеждать их ни в коем случае не разводиться, что рано или поздно те разведутся – лишь бы от них избавиться от всей этой неустанно-казенной заботы.

Видимо, подобные мысли одолевали в ходе заседания 8 ноября большинство пензенских интеллектуалов; так что модератор-премьер Ю.И.Кривов, глядя на их лица, даже вспомнил какой-то афоризм про извечный российский нигилизм, и призвал к позитиву.

Хотя, какой тут может быть позитив?

Позитив, по-видимому, может быть только один: успех любого дела зачастую зависит не только от того, какая идея положена в основание этого дела, но и от того, какой человек возьмется за ее реализацию. Бывают такие люди, которые и из чего угодно сделают конфетку. За примером ходить далеко не надо. В квартале от краеведческого музея, в котором протекало сборище интеллектуалов и музейщиков, лет пять назад располагалась «Галерея на Дворянской» - первая частная картинная галерея в Пензе. Арт-директором там работал Георгий Гаврилов – человек просто поразительный. Я к изобразительному творчеству отношусь, скорее, критически, никогда картинами не интересовался, но в «Галерею на Дворянской» на огонек к Гаврилову забегал частенько просто ради того, чтобы послушать, как здорово он сумеет про все эти шедевры пензенских художников рассказать, представить их творения неописуемыми уникумами да еще и угостить кофе.

Может быть, музею семьи нужен как раз такой арт-директор – думается, он про историю пензенских родов сможет говорить не хуже, не с меньшим азартом чем про картины художников.

Есть в Пензе, кстати говоря, и люди, столь же увлеченные, скажем, рестораторским искусством. И, вообще, может, «музей семьи» должен быть местом, куда можно просто придти с семьей и вкусно и не торопясь пообедать какими-нибудь национальными кушаньями, не опасаясь, что придется выслушивать музыкальную какофонию или общаться с подвыпившими «крутыми»? А к такому обеду приложится и скульптура Гименея, про которую как обязательный или желательный атрибут говорил г-н Тюстин, и развешанные по стенам фотки – семейные реликвии, и небольшая экскурсия, пока запекается жаркое?

Хотя, повторю, лишать пензенских музейщиков надежды на создание еще одного музея – по чисто экономическим соображениям просто кощунственно…