Россия на Балканах 1878-1914 гг.

Автор: Аноним

Начало «Балканской пороховой бочки» было положено в 1774 году, когда Габсбурги, пользуясь плодами чужой победы, вторглись в Буковину и, с одобрения российской дипломатии, присоединили её к своим землям. Восточная часть Молдавского княжества (ещё остававшегося вассалом Турции), после мира 1812-го года была непосредственно интегрирована в состав РИ как Бессарабия. Подобное разделение Молдавии (с утратой её северной, наиболее культурно развитой части) привело к тому, что Дунайские княжества, даже оказавшись в 1829-ом под Российским протекторатом и получив «органические регламенты» (конституции), не становились органической частью «Русского мира», оставаясь частью православного мира.

Закономерным итогом стала, после объединения её с Валахией в единое государство, языковая реформа с введением латиницы и нарастающие связи с Австрией и Пруссией (особенно после нашего поражения в 1856; но ещё в 1833-ем П. Д. Кисилёв пишет, жалуясь на то, что в одиночку вынужден противостоять местной «олигархии, жадной и буйной», что более всего он опасается «австрийской помощи». Дополнительным фактором для её развития во враждебной направленности стали манипуляции великих держав с территориями и династиями: в результате Крымской войны в состав Румынии вошли Кагульский, Болградский и Измаильский районы, так же легко вышедшие из её состава в 1878 году (хотя и мы румын не обидели, Добруджа отошла к ним, тем не менее, утраты территории всегда высвечиваются ярче). Когда князь Александр Ион Куза провозгласил объединение княжеств, то, по советам франкофила (важно понимать, что значение слов франкофил или англофил в литературе золотого века, как и в данной работе, не означает то, что указанные личности любили эти страны больше своей – но они восхищались пройденным ими путём) премьер-министра Михаила Когэлничану (нужно отметить, что он и на посту министра образования, и в премьерство и в последующей оппозиции придерживался прорусского курса во внешних сношениях, был противником сближения с немцами и отстаивал право самостоятельной торговли с внешним миром, которое отечественные дельцы стремились ущемить, начал реформировать страну. Так они секуляризировали церковное имущество, боролись с пережитками рабовладения и издали ряд либеральных законов. Конечно, это сильно не понравилось в равной мере Александру Второму Освободителю и Абдулу-Азизу Оттоманскому, которые, используя свое влияние, вместе с местными боярами и церковниками организовали заговор, вошедший в историю как «Чудовищная коалиция». Они добились отречения старого князя и, по совету Наполеона III, новым установили Карла I фон Гогенцоллерн-Зигмарингена. В его правление главами правительства в разное время окажутся весьма колоритные персонажи – сын валашского князя Григора Гика (свергнутого при подходе войск русского фельдмаршала цу Сайн-Витгенштейна в 1828) – Дмитрий Гика, его родственник Ион Гика (одно время успел послужить в турецкой администрации, оккупационный губернатор острова Самос в период активизации борьбы с греческим пиратством), Ласкар Катаргиу (один из кандидатов на престол в 1859, до того дослужился до префекта полиции в Яссах), Ион Братиану (а у этого все еще будет впереди). А в 1883 он заключил австро-румынский союз, суть коего – помощь Австрии против России в случае возможного нападения (впрочем, этот договор отражает стиль скорее РИ, чем АИ).

В 1870-ом случается война Пруссии и Франции, завершившаяся крахом Империи. Некоторое время существует Парижская коммуна, не перетекшая в масштабную революцию. Общепризнанным стало Версальское правительство, которое Бисмарк принялся очень жёстко дрессировать. Так, в 1872, Тьер пытался обменять выплату контрибуций по ускоренной схеме в обмен на досрочную эвакуацию немецких войск. Бисмарк-же, угрожая новым нападением, провёл план форсированного получения контрибуции. Версальцы капитулировали перед силой. Сменившие Тьера монархисты оказались более «союзоспособными» для правительств великих держав, и при новых угрозах закрепления за Германией Эльзаса и Лотарингии военным путём Горчаков и Гладстон, а после их преемники, неизменно осаживали железного канцлера. Выход из положения немецкая дипломатия видела в том, чтобы занять своих больших соседей где-то подальше от своих границ. Этим пояснялась колониальная умеренность Бисмарка, а также постоянные обещания поддержки в тех или иных вопросах России на Востоке – от обещаний нейтралитета в случае войны с Турцией для Александра Второго до прямых науськиваний Николая Второго на Японию кайзером Вильгельмом Вторым. С этой целью канцер Германии начал систематическое ухудшение ситуации на Балканах.

Не осталась в стороне и Австрия, где в конце 1871 министром иностранных дел стал Дьюла Андраши. Он, как и другие члены либерального кабинета министров, высоко ценил дружбу с Германией, а, как и все мадьяры (и особенно как активный участник венгерской революции), считал Россию, как и славянство в целом, своими непосредственными противниками в борьбе за жизненное пространство, опередив в формировании этого воззрения пангерманцев и их последователей. Для понимания его взгляда на мир следует учесть, что монархия Габсбургов в последние годы расширялась исключительно за счёт славянских земель, и увеличение их влияния рассматривалась венгерским правительством (прикрывающим парламентскими формами свое доминирование в пределах Земель Короны Святого Иштвана над славянским и романским населением). В зоне влиянии Дуалистичной Империи были Сербия (за которую боролись с оттоманами не первое столетие) и Черногория (очищенная от турецких войск именно австрийскими силами в ответ на невыдачу польских повстанцев султаном), непосредственно в границах были большие территории с чешским, южнославянским и даже русинско-украинским влиянием. Существенное расширение империи неминуемо вело её по триалистическому пути (а если бы таковое последовало и в Италии, то стали бы Габсбурги «четверной монархией»), при котором венгры утрачивали своё влияние; в случае же создания новых государств славян на Балканах или их расширения, то это, по мнению мадьярских лидеров, вело к ирредентализму по типу Италии (в итоге и в жизни случилось появление в 1918 году ГСХС, но без венгерских и австрийских злоупотреблений мог ли возникнуть такой запрос? Ответом может послужить раскол Югославии). Появление подобного государства, имеющего целью объединить южных славян, вело к территориальным потерям в Австрии. Поэтому Андраши стремился к статусу-кво, по крайней мере, до мадьяризации Хорватии и Трансильвании. 

Вместе с Бисмарком в начале 70-х они повели сложную игру с целью связать РИ договорами с собой, которые не давали бы возможности для вмешательства в европейские дела, итогом которых стали Шёнбруннские соглашения 1873 года (в народе именуемые союзом трёх императоров). Но этот союз не помешал Александру Второму послать Горчакова в кризис 74-75 годов (инцидент с Нантским епископом) выступить в поддержку Франции в Берлин. Вкупе с выступлением Дизраэли, Отто фон Бисмарка реакция соседей поставила в неудобное положение, и его кампания в прессе сдала назад. Тогда Бисмарк решил, что нужно продолжить ссорить Англию и Россию, а также связать возможную активность войной на Балканах. 

Соединение усилий Андраши и английского премьера Бенджамина Дизраэли (с 1876 – лорд Биконсфилд) началось из-за того, что международные отношения требовали проводить политику вопреки их взглядам. Начало событиям проложил визит Франца-Иосифа в Далмацию весной 1875-го года, где он встречался с представителями герцеговинского католического духовенства, приветствовавшего своего главного защитника от мусульманского ига. Один из самых пожилых монархов Европы, как и все австрийские немцы, мучительно страдал от неудач последних лет, когда его страну выставили из Италии, а равно и от лишений в Северогерманских вопросах. Единственной доступной компенсацией был ещё более дряхлый хищник, что хорошо понимали в окружении императора. Главным «осязаемым» итогом этой поездки и встречи стало восстание летом 1875 сперва в Герцеговине, а после и в Боснии, встретившее горячую поддержку в Сербии и Черногории. Но сам Андраши в начале восстания заявил туркам, что мятеж в Герцеговине – их личное дело. В августе 1875-го Горчаков, стремясь поднять подорванный в Южнославянской среде после крымского поражения авторитет, развил довольно бурную деятельность по подготовке вмешательства в дела балканские, начав с обработки австрийцев.   

Англичане на протяжении многих лет кредитовали Турцию под значительные проценты и с нетерпением жаждали их возвращения, но в октябре 1875 в Турции разразилось банкротство. Дизраэли всячески прикрывал Турцию от нападок как извне, так и изнутри Англии и до поры довольно успешно. Главной целью своей политики он видел недопущение России к подступам в Индии, и Турция была одним из верных союзников. Главной проблемой для Андраши и Дизраэли (стремившихся не допустить внешнего вмешательства в турецкие дела) стало не столько последовавшее за боснийским болгарское восстание, сколько его подавление. Этим воспользовались Гладстон, держатели турецкого долга и иные противники Дизраэли, требовавшие оказать давление на Турцию. Затушёвывать конфликт стало невозможно после событий погрома Салониках (уже в Греции), где при попытке спасти женщину-христианку погибли послы из враждебных друг с другом стран – Франции и Германии (каков сюжет!). Итогом этих событий стало то, что после продолжительного обмена нотами великими державами Европы был принят Берлинский меморандум; против выступила Англия, где правительство было сильнейшим образом раздраженно как собственными неудачами в Афганистане, так и успехами РИ в наступлении на туркмен.

Хотя Европейский концерт в Константинополе был расстроен отказом Дизраэли, сербский князь Милан 30 июня 1876 выступил против Турции. Отчасти его решимость объяснялась тем, что для великого похода в его владениях собрались 4000 русских добровольцев во главе с ген. Черняевым, отчасти притекавшей из России денежной помощью, но в наибольшей степени надеждой на Австрию, не столь давно помогавшей черногорцам (1852), и им самим в изгнании турецкого гарнизона из Белграда (1867). Но и руководство тогда было немецким.

Другим важным аспектом стала отставка с поста Великого Визиря Махмуда-Недим-паши в мае 1876, что было огромным успехом Дизраэли (из дня сегодняшнего в это сложно поверить, но в 19-ом веке потомок грузинской княжны испытывал к России больше симпатий, чем к кому-либо ещё). Новое руководство незамедлительно развернуло активную борьбу против сербов и нанесло им ряд чувствительных поражений, после чего предложило длительное перемирие (фактически означавшее оккупацию Турцией уже занятых сербских территорий и затягивание переговоров о мире до более благоприятного момента). 

Наши дипломаты посоветовали сербам отказаться от таких условий, после чего турецкое наступление продолжилось; 31 октября 76-го туркам предъявили ультиматум, где требовали заключить перемирие на 4-6 недель, одновременно была проведена частичная мобилизация (20 дивизий) российской армии, а Горчаков и царь встретились с Лофтусом – послом Англии – в Ливадии. Там Александр Второй предлагал провести международную конференцию по проблеме османов, в случае её срыва оставлял за собой свободу действий, но обещал не занимать Константинополь, по итогам встречи они договорились о её проведении в Стамбуле. При этом нужно заметить, что Горчаков на протяжении осени 76-го добивался нейтралитета Австрии путём соглашения с Бисмарком. Тот полагал возможным надеть ошейник на Андраши лишь при условии гарантий РИ Эльзаса и Лотарингии для Германии. Документально подтвердить законное обладание ими Германией было верхом недальновидности, и руководство РИ на это не шло.

Константинопольская конференция открылась 11.12.1876, её участники ставили целью установление мира на Балканах, реформирование Порты с целью облегчить проникновение на её внутренние рынки и облегчение участи христиан. И вначале всё складывалось наилучшим образом, для Боснии, Герцеговины и разделённой Болгарии собирались ввести автономное управление. Но в день заключительного заседания, 23.12.1876 великий визирь Мидхат-паша и султан Абдул-Гамид Второй объявили, что ввели конституцию, а присутствовавший на заседании представитель Турции Саффет-паша объявил труды конференции совершенно излишними, ведь конституция предусматривает реформы. И, при поддержке английского представителя Солсбери, отказался принять решения представителей великих держав.

Каким образом удался этот хитрый манёвр? Нужно вернуться к решениям 31.10. Турецкое наступление было остановлено, но это дало развернуть Дизраэли интенсивную газетную кампанию, в которой он утверждал, что настоящие зверства в Болгарии начнутся с русской оккупацией. Этим ко времени конференции он перенастроил общественное мнение у себя, что позволило смело приступать к закулисным сговорам. После пшика с Конференцией единственным способом спасти повстанцев и сербов оставалась война. Вставал вопрос с её локализацией.

Андраши в годы войны (во время неудач армии РИ) лоббировал вторжение на линии русских коммуникаций в Румынии, но ещё 15.1.1877 под давлением аннексионистов он был принуждён подписать конвенцию, где объявлял о нейтралитете в обмен на возможность оккупации Боснии и Герцеговины. Румыны согласились участвовать в войне в обмен на поддержку с признанием их независимости великими державами и Турцией, а равно и чтобы не остаться без своего куска пирога. Наибольшую же сложность представляли собой англичане. 

На помощь нам пришел Бисмарк. В янв. 1877 в газетах, им спонсируемых, появились публикации, где сообщалось о сосредоточении французской кавалерии у границ Германии. Это сильно напугало французов, и оказало до некоторой степени отрезвляющее воздействие на англичан, сознававших опасность появления нового гегемона в Западной Европе. По этому случаю в феврале 1877 между послом в Лондоне Шуваловым и лордом Дерби был составлен Лондонский протокол – ещё более усечённый вариант требований к Турции. 

31 марта представители 6 держав, включая занявшего примирительную (по отношению к Франции) позицию Бисмарка, подписали эти требования, которые 12 апреля Турцией были отвергнуты. После этого война осталась локализованной, Русско-румынско-сербско-турецкой. Таким образом, работу Горчакова следует признать хорошей с плюсом, работу же наших военных, положивших уйму людей (особенно под Плевной), большинство служителей Клио в мире оценивают удовлетворительной с минусом.

19 февраля 1878 Бисмарк произнёс знаменитую речь, в которой объявлял, что он лишь «честный маклер», и будет стремиться к быстрейшему завершению конфликта. 12 марта 1878 был подписан в 12 верстах от Стамбула, на берегу Мраморного моря, Сан-Стефанский мирный договор. Диктовавший Порте условия Игнатьев не считался с более ранними наметками Горчакова и Шувалова, его Болгария выходила слишком большой; договор предусматривал полную суверенность Черногории, Сербии и Румынии, да и в Болгарии турецкие войска лишались права оставаться; и, конечно, территориальные прирезки для стран-победительниц.

Ещё 6 марта Андраши предложил созыв конгресса для обсуждения условий мира между Россией и Турцией; британский флот, в наиболее критический момент 15 февраля приплывавший к Принцевым островам, демонстрировал мнимую или серьёзную угрозу вступления в войну Дизраэли. Первым из итогов его военных приготовлений стало англо-русское соглашение от 30.05., отодвинувшую болгарскую границу за линию Балканского хребта. Англичане соглашались на возвращение России Бессарабии и на некоторые приращения на Кавказе. Зеркальным отражением этого договора стал англо-турецкий пакт, где Англия обязуется силой оружия поспособствовать возвращению удерживаемых Россией мест вне оговоренных пределов (особенно нас сдвигали в Армении, как знать, не задумай Биконсфилд столь неправое дело, может, и резни армян в 20-ом веке не случилось). В обмен Турция отдавала Англии Кипр. 

Спустя какое-то время после подписания Кипрской англо-турецкой конвенции султан отказался подписывать фирман о передачи Кипра англичанам, что не смутило великого борца за добро Дизраэли – Кипр был оккупирован без фирмана, который потом всё же оформили задним числом.

06.06.78 Австрия и Англия подписали договор о совместной политической линии на предстоящем Конгрессе,  открывшемся 13 июня в Берлине. Тем было много жарких споров относительно территориальной принадлежности тех или иных Балканских перевалов, прав султана в южной Болгарии, но линию на овладение Боснией и Герцеговиной Австрией выдержали без колебаний, хоть это и вызывало немалое возмущение балканских делегатов (надо сказать, что это была оккупация, но ещё не аннексия). РИ также не стала оспаривать это приобретение в силу старых конвенций с Австрией. Что не могло не повлиять на наш авторитет.

Нельзя не упомянуть о том, что приглашенные на конгресс делегаты Италии стали требовать компенсаций за усиление Австрии. Бисмарк в рамках проекта “Тройственный союз” (Германия, Австро-Венгрия, Италия), предложил им в виде таковой  Тунис, где они могли разом и увязнуть в пограничных конфликтах с Францией, и получить новое направление для расширения (иначе расширяться они могли с большей вероятностью и далее за счёт италоговорящих областей у Габсбургов) (на Тунис, собственно, претендовала и Франция). 13 июля был подписан Берлинский трактат, окончательно определивший границы на Балканах, документ очень вредный и не удовлетворивший никого, кроме Бисмарка, Англии и Австрии (искл. Андраши и его партию). В дальнейшем делегаты от Бисмарка в комиссиях по уточнению границ заняли антирусскую позицию. Нельзя не отметить, что для обывателя тех мест, слабо представлявшего «расклады в верхах», эти проблемы связывались с Россией в несколько большей мере, чем следовало бы (однако упрекнуть было в чем, сменивший Горчакова (с лета 1879 де-факто, с 1882 официально) Гирс уж очень много уступал своей прародине). Когда в 1880 пал кабинет Дизраэли, пришедший на смену Гладстон проявил даже больше активности, чем наш МИД в деле передаче Греции Фессалоники и исправления черногорских границ. 

Отвлекаясь от основной темы, автор хочет посвятить несколько строк реальным возможностям английского вмешательства. Хотя британский флот был бесспорно сильнейшим, армия сухопутная была весьма невелика, до реформы Гладстона в 1871 офицерские чины королевской армии покупались, и уровень образования и теоретической подготовки в те годы оставался невысоким; лучшие из молодых офицеров проделывали путь, близкий к тому, что проделал Лоуренс Аравийский, и занимались организацией профессиональной армии у местечковых властителей в зоне Британского колониального влияния; немалое число таковых сражалось против войск РИ в виде инструкторов и консультантов, особенно при защите крепостей (впрочем, в этом отношении мы можем наблюдать форменный интернационал). Реально, по итогам политики Дизраэли, его безусловные успехи, который мы наблюдали, были лишь на родине Афродиты и Малайском полуострове (но это 1874, заслуга его предшественника). Начавшаяся в 1878 война против Афганистана была закончена эвакуацией войск, афганский эмир обязался вести международные сношения не иначе чем через английское посредничество, но это уже заслуга его преемника. 

В 1877 Дизраэли объявил об аннексии Трансвааля, оккупировав важнейшие пункты страны. Народное восстание буров так и не было подавлено, в 1881 при Маджубахилле английский отряд был разбит, что привело к миру, по которому Англия довольствовалась лишь внешним контролем. В 1879 Дизраэли развязал войну против зулусов и потерпел одно из наиболее срамных поражений в английской истории.

***

РИ посадила в Болгарии Александра, бывшего принца Баттенбергского. После восстания 18.09.85 года он провозгласил себя князем объединённой Болгарии, что, к удивлению читателя, не обрадовало нынешнее правительство РИ. Что же произошло за истекшие 7 лет?

1) В Болгарии появилась собственная крупная буржуазия, выступающая независимо от российской.

2) Андраши сменил Кальноки, ставленник цислейтанских кругов, стоявших за экспансию. Недовольный выгаданными ещё в Сан-Стефано землями, Милан Обренович пошёл у них на поводу и в 1880 одобрил строительство австрияками дороги от Белграда к болгарской границе, что уже к 1881 привело к 2 неравноправным договорам. Взамен Вена обещала ссудить деньги на исправление границ военным путём и тем проложила дорогу вражде между сербами и болгарами (в конфликте двоих ссорящихся третий-мирящий всегда будет виноват).

3) В 1883 Болгарский правитель согласился с проектом строительства австрийцами через его территорию ж/д к Турции, которому отдал приоритет перед российским проектом. Не утверждая, что взятки не имели место, склонен видеть в этом выборе более порядочную организацию работ и то, что по австрийской ж/д потекли бы на восток товары, с которых Болгария могла получить доход. Русская же поставила бы главным образом солдат.

4) Исключительно высокомерное и недипломатичное поведение при переговорах с князем Александром о военной конвенции генерала Н В Каульбарса.

В немалой степени на популярности нашего ставленника А. Б. отразилась приостановка в 1881 первой, ультрадемократической конституции на 7 лет, но в 1883 конституция с согласия всех болгарских партий была восстановлена, а вину за сей опыт установления абсолютизма удалось переложить на русских братушек; после этого к усилению болгарского князя уже в РИ не стремились.

Если бы речь шла об обычной дипломатии, то были бы либо посланы войска для помощи в поддержании порядка (и тихой замены правителя), или случилось бы примирение. Но речь идёт о российской дипломатии, и Гирс предложил третий выход – предложить партнёрам по союзу трёх императоров надавить на Турцию, чтобы она послала войска для водворения порядка в Румелию. Памятуя о кровавом следе турецких башибузуков в Болгарии, решение, прямо скажем, безумное – и, конечно, поддержанное Бисмарком и Кальноки.

 И здесь мы видим старого знакомца Солсбери, теперь главу Форин Офис. Он в числе первых осознал, что Болгария из плацдарма к броску на проливы превращается в препятствие. И с 1885 года он через все доступные средства стал заступаться напоказ за Болгарию и не пожалел средств для того, чтобы Турция и Болгария вместо войны пришли к договору, по которому Румелия объявлялась турецкой провинцией, но при этом её губернатор и князь Болгарии — это один человек. Другим большим успехом князя Александра стало отражение сербского нападения в последние месяцы 85-го; после победы болгар был захвачен город Пирот, и Милан добился восстановления статус кво лишь при поддержке австрийских дипломатов.

Тем не менее, в августе 1886 внутренними болгарскими силами совершен переворот, приведший к власти правительство во главе с митрополитом Климентом и пророссийским политиком Цанковым. Несколько дней спустя С. Стамболов, один из основных болгарских революционеров, организовал контрпереворот; в дальнейшем он был регентом до установления новым князем Фердинанда Кобургского (известно, что в начале регентства он сперва приглашал обратно Баттенберга, а после совершал некоторые манёвры ирреденталистского толка в направлении Румынии).  Кобург со временем отправил Стамболова в отставку и, как некоторые утверждают, был заказчиком его физической ликвидации. В 1883 был заключен австро-румынский пакт, упомянутый в начале, к которому незамедлительно подключился Бисмарк; это не помешало ему в 1887 подписать договор перестраховки с Россией, в особом протоколе к которому он сообщал о своём нейтралитете в случае возникновения конфликта на Балканах. Что не помешало ему в 1888 возобновить тот договор с Румынией. Такие взаимопротиворечивые обязательства редкость в диппрактике второй половины 19-го века и свидетельство высочайшего накала обстановки.

В конце своей деятельности на посту канцлера Бисмарк вновь пытался развязать локальную войну против Франции, ради чего после 1886 года он отказался от колониальных захватов, но установить более тесные отношения с Солсбери ему не удалось. С Россией же начались знаменитые таможенные войны. Не имея большого успеха (как то часто бывает, более богатые, занимающие доминирующее положение в торговле страны и страдают больше при изменениях в балансе импорта-экспорта), Бисмарк начал кампанию против русского кредита в Германии, запретил ломбардирование ценных бумаг РИ в Рейхсбанке, запретил правительственным учреждениям размещать средства в русских бумагах и провёл другие мероприятия, которые должны были подорвать рубль. Данное решение было ошибочным, роль главного кредитора царизма была перехвачена Францией, что способствовало возникновению Антанты. 

Тем не менее ко времени его отставки его дипломатические успехи были велики. Италия была на время впряжена в одну упряжку со своим естественным врагом – Австрией, единственным бастионом панславизма на Балканах оставалась Черногория (вероятно, потому, что ж/д строительство там развернуть было негде) и имелся большой задел по установлению англо-германского союза (в 1890-ом он успел в обмен на уступки в разделе Африки выманить у Англии Гельголанд) для совместного выступления против Франции или России (тогда присоединялась Австрия и более потрёпанные сателлиты).

После устранения Стамболова Кобург пошёл на примирение с российским императорским двором, в 1896-м был признан законным князем, а в 1903-м случился госпереворот в Сербии, возведший на престол династию Карагеоргиевичей. Все эти события дополнялись тем, что Англия в 1902-03 способствовала устранению султанского управления в Македонии, стремясь ослабить поражённую немецким влиянием Турцию. Николаевское правительство также поддерживало проведение реформ в Македонии, которые лишили бы султана всякой над ней власти, но когда судьба нам в высшей степени благоприятствовала, РИ проиграла войну с Японией. Подрыв авторитета России в Европе привел к тому, что австрийцы развязали свою таможенную войну с Сербией. 

Так воз с отложением Македонии встал на месте, а Австрия повела ещё одну железную дорогу через Ново-Базарджиксий санджак к Салоникам. Подобная мера вела к выходу австрийских товаров в акваторию Эгейского моря и вела к германизации македонцев. Противодействовать этому наступлению должен был министр Извольский. Контрплан заключался в строительстве ж/д от Белграда до одного из албанских портов, успех сулил появление независимых от Австрии торговых путей. В том же году чуть позднее случилась младотурецкая революция. Младотурки в ипостаси 1908-го года были ближе к англичанам, чем к немцам, что прекращало манёвры с отколом Македонии. 

Видя, что контрпроект Извольского при английской поддержке будет осуществлен вне зависимости от пожеланий Венского двора, австрийская дипломатия решила скорректировать цель и заняться приведением оккупации БиГ в аннексию. Последствием этого шага должно было стать или крушение великосербских планов и возвращение сломленной страны в фарватер австрийской политики, или то, что Сербия начинала всевозможное противодействие заключительной фазе поглощения и после этого сама провоцировала войну, заканчивавшуюся неминуемым поражением и включением и её в состав Австрийского гос-ва. С этой целью Эренталь, аналог Извольского в Вене, пригласил российского коллегу в замок Бухлау, где убедил его признать полное присоединение БиГ, а Австрия в обмен обязалась поддержать Россию в вопросе о проливах и о прекращении вассальной зависимости Болгарии.

Извольский предварительно согласился и выдвинулся в объезд дворов держав – гарантов мира 78-го, ожидая, что Эренталь дождётся его окончательного согласия. Автор сомневается в том, что было получено окончательное согласие и были твёрдые обязательства с нашей стороны - не были утверждены компенсации для Черногории и Сербии, ни вопрос о созыве международной конференции по изменениям в трактате 78-го, на чём настаивал, по всем признакам, Извольский; кроме того, Эренталь ссылался на согласие Итальянской стороны на аннексию, которую итальянцы также опровергали. Будучи в пути, во Франции, И. узнал о том, что аннексия произойдёт на днях, не дожидаясь его окончательного согласия. В этих условиях он решил рискнуть и добиваться своей части добычи, поехав в Англию, где Грей решительно отказал в свободе прохода российских судов через проливы. Дальнейшие попытки дезавуировать соглашение в Бухлау и передать вопрос с БиГ на конференцию результатов не принесло; Австрия при германской поддержке договорилась с Турцией, отдав ей 2,5 млн фунтов стерлингов и Ново-Базарский санджак. Угрожая вторжением в Сербию (так же не признавшей этот переход), в 1909 немцы добились от Николая Второго признания аннексии. Таковым было одно из многих прямых последствий проигранной войны 1904-05 годов.

Тем временем мы вновь вынуждены отклониться от основного предмета повествования на Англию. Следует заметить, что на протяжении четверти века до ПМВ в Британской политической элите консолидировалась очень могущественная прогерманская группировка, наиболее яркими представителями которой можно указать бирмингемского промышленника и министра колоний конца 19-го века Джозефа Чемберлена и зятя Вагнера – Хьюстона Стюарта Чемберлена, благословлённого на принятие Вагнеровского наследия женой Рихарда – Козимой (дочь мадьярского композитора Ференца Листа). Суть идеологии этой группы можно определить как признание английской и германской рас наиболее полноценными, а в области политики их устремления можно определить как стремление «разделить по-братски» земной шарик с Германской империей. Наличие этой группировки нельзя не учитывать при дальнейшем рассмотрении англо-германских отношений. В своих демаршах они нередко сходились с «пацифистами», среди коих наиболее знаковой фигурой можно указать лорда Джона Морли, одного из ключевых участников кабинета Асквита (ушел в отставку в 1914).

Пользуясь ослаблением РИ, Германия ещё в 1905-06 году развязала Марокканский кризис (опираясь на договор Мадридский от 1880 г. о равенстве прав всех ино держав в Марокко), германцы стали грубо домогаться колониальных компенсаций по всему миру за раздел Марокко между Испанией и Францией. В предлогах для этого недостатка не было, это и беспорядки в городах, в ходе которых гибли европейцы, и бандитизм рифов и других племён пустыни, и местечковые внутрисемейные мятежи у правителей (так престол Марокко в 1908 захватил Мулай-Гафид). Сочтя момент для раскручивания конфликта приемлемым, германский консул устроил побег дезертиров из французского Иностранного легиона. При посадке на пароход 25.09.08 их схватили французские оккупационные власти в Касабланке, в результат случившейся свалки пострадал секретарь германского консульства. В ответ ГИ потребовала извинений и освобождения германцев, эти дерзкие домогательства были отвергнуты. Казалось бы, казус белли – вытащить германских подданных из французской тюрьмы в Африке и наказать за насилие над персоналом посольства.  РИ не сможет выступить. Но тут английская дипломатия твёрдо объявляет, что не останется в этом конфликте нейтральной, и в ноябре Германия соглашается отдать дело на рассмотрение в Гаагский трибунал, который мирно утрясает противоречия. Новый выпад совершён в 1911, когда французы оккупировали столицу Марокко после нового восстания. После яростной кампании в прессе 1 июля происходит знаменитый «прыжок «Пантеры» –  в Агадир приплывает немецкая кан. лодка с этим названием, следом за ней лёгкий крейсер «Берлин». Немцы объявляют, что тоже хотят защищать своих подданных в Марокко. В свете этой угрозы 21.06. на трибуне появляется канцлер казначейства Ллойд Джордж, который заступается за французов и принуждает немцев к переговорам. Те соглашаются на получение клочка болот в Конго, отказываясь от претензий на Агадир. Но каждое такое выступление в пользу «бестолкового союзника» истончает чашу терпения прогерманской группы и пацифистов, которые грозят падением кабинета и новыми выборами. Всё больше людей в  Англии, связанных с Германией родственными и коммерческими интересами, восхищённых германским технологическим парком, достижениями в химии, искусстве, литературе – и эти люди избирают правительство. Во многом в ответ на эти изменения в общественном мнении и ради обсуждения Германской морской программы (сколь ни сильна Англия, а закладывать 2 киля против 1 германского напряжно, растут налоги из-за военных расходов, а, следовательно, растёт и пацифизм, также работающий на прогерманскую группу). 

08.02.1912 в Берлин приезжает военный министр Холден.  В беседе с канцлером Т. фон Бетманн-Гольвегом получил предложение о приостановке немецкой корабельной программы в обмен на подписание договора о нейтралитете на случай «вовлечения в войну». Ричард Холден не согласился на такой вариант, означавший бы отказ от Антанты. Тем не менее, он лучше всех знал о том, как первый лорд Адмиралтейства Фишер переманивает бюджетные потоки к себе, и как мало средств остаётся на армию. Поэтому он, в стремлении избежать войны, изменил формулировку  на «каждая держава обязуется не участвовать в неспровоцированном нападении на другую». На следующий день канцлер предлагал отложить срок закладки кораблей по германскому морскому закону взамен на раздел с Англий португальской колониальной империи и на соглашения по строительству Багдадской ж/д. В частности, англичанам обещали отдать участок от Персидского моря до Багдада. Последний ход явно был рассчитан на столкновение России и Англии в Персии, но был очень соблазнителен; Холден, вероятно, был близок к подписанию своего пакта, но на следующий день состоялась встреча с Тирпицем и Вильгельмом Вторым. Адмирал занял столь непримиримую позицию, что переговоры провалились. Резюмируя их итоги, виконт Холден сказал, что отсрочка на один год неравноценна договорам с Великобританией по колониям и нейтралитету.

***

Тем временем Итало-турецкая война побудила Балканские гос-ва объединиться и договориться о борьбе с Турцией. Делалось это под формальным руководством РИ, ковавшему Балканский блок для борьбы с Германским влиянием, но наш авторитет был столь невысок, что орудие сразу вышло из под контроля мастера. Как раз в 1912 РИ стремилось к водворению мира (в это время турки отхватили от итальянцев), чтобы сделать проливы вновь открытыми для торговли, и неоднократно отмечала это. И, действительно, по здравому рассуждению Сербия могла выиграть от локализованной против Турции войны очень мало, тогда как война против германо-османской коалиции, которая уже намечалась, отдавала бы ей славянские области, собранные Габсбургами. Тем не менее, утром 9 окт. войну начала Черногория, 17 – Сербия и Болгария, а 18 – Греция. Последовал быстрый и полный разгром, уже 3 ноября, опасаясь вступления войск союзников в столицу, турки запросили у Великих Держав посредничества в мирных переговорах. И, конечно, кто больше всех (за исключением, конечно, австрийцев) выступал за умеренность победителей? Гораздо большую поддержку оказывали своим давлением на Германию, а через неё на Австрию, мобилизовавшую свои части, Англия и Франция. Пуанкаре и Грей обещали поддержку России в случае войны с Германией, т.е. всё то же самое, но на 2 года раньше, османы уже разбиты, а Болгария на стороне Антанты. Румыны ещё нейтральны, но, вероятнее всего, и тогда, и сейчас они отправились бы воевать за Трансильванские земли на стороне Антанты. Скорее всего, эта война бы закончилась быстрее, возможно и без применения хим. оружия. В том, что союзники были готовы вести войну, можно судить по тому, что в ходе визита принца Генриха Прусского в Англию ему пришлось услышать то же самое из уст английского короля.

Россия проявила уступчивость, и началось совещание послов в Лондоне. Сербам с ходу отказали в выходе к Адриатике, в угоду Австрии и Италии создана автономная область Албания, её очистили от сербских войск. Тем временем в Турции происходит новый переворот и 23.01.1913 к власти приходит кабинет Махмуд-Шевкет-паши, более связанный с Германией, чем Англией. Поощряемый Вильгельмом, турок продолжил борьбу, потерял крепости Адрианополь и Янину, и снова запросил мира. Тем временем на западе Балкан развернулась мегаэпичная осада черногорцами крепости Скутари. Отводимая по мирному договору в Албанию, эта крепость продолжила блокироваться, а князь черногорский даже завел переговоры с её комендантом, предлагая капитуляцию в обмен на признание начальника гарнизона королём Албании. 

Осада продолжалась, не смотря на морскую блокаду черногорского побережья странами-участницами конференции в Лондоне, до тех пор, пока австрийцы не согласились компенсировать её потерю для Черногории из своих земель. 14 мая город был занят отрядом с соединённой эскадры в Средиземном море.

Конечно, результаты конференции никого не удовлетворили – Румыния считала, что раз усилились её соседи, то и она должна прирасти территориями (за счёт Болгарии, требовали южную Добруджу, получили по миру только Силистрию – логика, к которой её приучили в 1878), с Сербией болгары поссорились из-за разграничения в Македонии, греки из-за итальянского противодействия недополучили островов в Эгейском море и тоже хотели каких-то компенсаций (в южной Македонии и Фракии), русский арбитраж потерпел неудачу, и тогда развернулась вторая Балканская война. Так в Болгарии одержала победу прогерманская группировка, только окрепшая после её поражения от соседей. А между тем «пацифисты» в Англии набирали силы.

Если появление немецких баз рядом с Гибралтаром пугало среднего обывателя, то в вопросах войны из-за Балканских границ пацифисты и прогерманцы смыкали свои ряды и выговаривали главе своей дипломатии за слишком резкую позицию. Прямым итогом этого стало то, что английские члены комиссий по определению албанских границ оказались на немецко-итальянской, а не на русско-французской стороне. Пока тянулись работы комиссий, случились несколько нападений албанцев на сербов, что привело к оккупации части Албании сербскими войсками. Ответом был австрийский ультиматум, требовавший вывода войск, который Сербия удовлетворила.

Эпилогом к данной работе автор предлагает на рассмотрение читателю следующее предположение:

очень часто в вину сэру Эдуарду Грею ставят то, что он не вёл себя так же жестко по отношению к планам германской экспансии, как то было в описанных ранее случаях. Ответ явно видится в том, что он отвечал требованию внутренней политики, где маятник явно качнулся в германскую сторону. Но из дня сегодняшнего, рассматривая манёвры главы английской дипломатии, нельзя ли предположить, что ему виделся ясный отказ от нейтралитета средством продления мира, который вызовет кризис нынешнего кабинета и возможный приход к власти следующего, видящего в Антанте лишь бремя и стремящегося к разделу мира вместе с Германией? С теоретической точки зрения подобный взгляд ошибочен, слишком глубоки были противоречия Англии и Германии, и в дальнейшем они бы вернули маятник к Антанте, но, глядя на ситуацию в тот конкретный момент, не мог ли Э. Грей сознательно промедлить, чтобы уже начать войну?

Болгария же выступив союзником Германии в Первой Мировой, по её окончании вступила в тяжёлые времена, в ходе которых в ней сменялись правительства самого разного толка, от левого при Стамболове, до правого при сменившим его после переворота Цанкове. Присоединившись к странам Оси в силу антикоммунистического курса и с надеждой на получение всё ускользающей Добруджи, в итоге, последние монархисты тщетно пытались заявить о своём нейтральном статусе, а после них к власти пришел Отечественный фронт, примиривший в своих рядах коммуниста Георгия Дмитрова и генерала из правой организации «Звено» Кимона Георгиева.